Девяностые… Весёлое время: кто, где и за что отвечает, чем рулит – неизвестно.

Я в эти лихие годы профессионально занимался рыбалкой и охотой – с работой в нашем районном центре было не очень, да и денег даже те, кто работал, не видели, трудились по сути за спасибо. А нам, охотникам, было всё же попроще: из леса всегда мяса да рыбы привезёшь и в любое время это добро можно обменять на деньги по выгодному для себя же курсу! Живу я в нашем посёлке уже более сорока лет, ну тогда, конечно, чуть поменьше, по этой причине друзей у меня много, а когда вылетаешь из леса, их число возрастает на некоторое время по неизвестной мне причине… Загадка природы какая-то! Иной раз приедешь, выгрузишь всё во дворе и чешешь репу: зачем так много оставил, а не сдал, куда теперь всё это добро девать?.. А пройдёт денёк-другой, и эта проблема сама собой пропадает, всё очень даже прекрасненько входит в кухонный холодильник, да ещё и место остаётся! Вот в такие моменты и понимаешь, что с  друзьями любые проблемы по плечу! Хороших, настоящих товарищей, конечно, у меня не так уж и много, да как и у всех, наверное, больше-то – просто знакомые, друзья друзей. Да ведь и неважно, кто пришёл к тебе за тем же куском мяса, важно то, что у тебя есть, а человеку надо: как не дать? Земля круглая; выпусти добро своими руками – облетит оно наш голубенький шарик, на котором его не так уж и много, и вернётся к тебе  приумноженным. К тебе, к родственникам или друзьям – какая разница? Главное – вернётся, так устроен мир. Вот так я и жил-поживал, добра, конечно, много не нажил, но и голодным не сидел.

На фото - Олег Фарков. Фотография сделана через несколько лет после указанных событий на озере Анама.

Был март, не помню точно какого года, дело шло к весне! Вот в этом самом марте, вечерком, зашёл ко мне мой давний знакомый, тёзка Олег. Как водится, посидели, попили «чаю», про жизнь побалакали, о том, о сём. Время пролетело незаметно. «Пора домой», – сказал мой гость и пошёл одеваться.

Перед самой дверью он резко развернулся и встал. По его задумчивому, покрасневшему от «чая» лицу было понятно, что-то забыл, а что конкретно - вылетело из головы, ни как не вспоминается. «Вспомнил!!!» – хлопнув себя по бёдрам, заорал он. Потом, наверное подумав, что орать как-то поздновато, перешёл на  шёпот: «Я что пришёл то, мужиков двух с города привёз на охоту, а сам лететь не могу, назад в город срочно надо, одних отправить не могу - сам понимаешь, у них опыта ноль, слетай, а?! На три максимум месяца всего, я пораньше подлечу, если оказия какая подвернётся. Продукты, топливо с запасом, месяцев на пять закуплено!» – уже чуть не плача шептал он – «Продукции на борт заготовите, вертолёт сразу придёт, захочешь, вылетишь. Ну что, выручишь?!»

От такого предложения и у трезвого человека в голове бардак приключится, а у выпившего вообще «коротнуть» может. «Нет, - говорю я Олегу- с незнакомыми людьми, да ещё и без опыта на такой срок в тайгу, как-то не тянет. Давай, друже, обсудим этот вопрос на свежую голову, встретимся у тебя, поговорим, с мужиками познакомлюсь, присмотрюсь, а там видно будет». На том и порешили!

Утром следующего дня я направился в гости, на смотрины. Не смотря на то, что по календарю весна, на улице было под сорок. На неутоптанных ещё тропинках скрипела снежная пыль, от жизнедеятельности посёлка всё вокруг было скрыто густым, как молоко, туманом. Дошёл быстро, живёт он от меня недалеко, да ещё знание местности и ходы по подворотням намного сократило время моей прогулки в это морозное утро.

Хозяина дома не было, всё бегал, хлопотал в аэропорту. Дверь мне открыл в меру упитанный, круглолицый мужик, лет сорока пяти, я вошёл. «Ты Олег?» - спросил он. «Да» - ответил я. «Раздевайся, проходи, мы как раз завтракаем», - и скрылся в дверном проёме. Раздевшись, долго искал местечко, куда повесить свои шмотки, но отчаявшись, положил их на пол под вешалкой. Количество одежды, висевшей на ней, меня поразило, неужели всё это можно за раз одеть на себя, даже вдвоём?! Мёрзнут будущие охотнички, мёрзнут... Пройдя на кухню я увидел сидевшего за столом по пояс раздетого с доброй улыбкой мужчину, пухленький в это время крутился возле плиты, что-то бурча себе под нос.

«Саша», - встав и протянув мне руку, продолжая улыбаться, сказал незнакомец. «Олег», - ответил я, улыбаясь. Выглядел он очень оригинально, голова практически лысая, зато сам покрыт плотным волосяным покровом. Глядя на него, создавалось впечатление, что он спроектирован и выпущен специально для наших, северных зим. Второго звали Василий, не очень разговорчивый, скрытный человек, с такими в тайге тяжеловато. Будет ходить, дуться и молчать, а ты думай, то ли ты его чем обидел, то ли просто настроения у человека нет. Напрягает это всё при маленьком круге общения. Другое дело – Саня: открытый, весёлый, как раз то, что врач прописал! Просидели, проболтали несколько часов, Олег так и не появился. Ну, пора и честь знать, попрощался с новыми друзьями побрёл домой, переваривать полученную информацию. Дома посидел, подумал  вперемешку с просмотром телевизора, и принял решение: надо лететь! В основном всё нормально, о продуктах и топливе думать уже не надо, это плюс, о боеприпасах и снастях тоже, всё уже лежало в сарае у Олега и ждало погрузки. А от меня что требовалось: руки, ноги, голова, да личных вещей немного. Как говорится: «нагому одеться, только подпоясаться». До осени ещё ой как далеко, работы ни какой не предвидится в ближайшем будущем, а тут всё готово, только едьте, пожалуйста, Олег Вениаминович, зарабатывайте денежки! Да и правда, что сидеть-то, кого ждать? Семьи у меня тогда не было, к тому времени был уже разведён, а новой ещё не обзавёлся, так что, вроде, ни чего и не держит. И любопытство моё меня же в спину толкает, из-за которого я уже столько лет по тайге рысачу, давай мол, поехали, родной, в такую даль нас ещё не заносило! На самом деле и впрямь интересно, так далеко на севере я ещё не был, летим в самое сердце плато Путорана, на озеро Анама. Не буду лукавить, душой я был уже там, на заснеженных гольцах и озёрах незнакомого мне края!

До трепета знакомый гул двигателей и хлопоток лопастей ласкал слух, летим! Груда вещей и мы внутри нашей северной, воздушной лошадки МИ-8. А под нами проплывает чёрно-белая, бескрайняя, и до сих пор до конца не изведанная эвенкийская тайга. Куда не направь свой взгляд, везде она, спящая, бесконечная! Сколько же мест, где я не был, и сколько просто не успею увидеть. Будь я кошкою с девятью жизнями, исходил, истоптал бы все девять, вот только результат был бы тот же, ведь нельзя объять необъятное!

Мы уходили на север от дома. Всё чаще резали белый до боли в глазах снег вены оленьих  троп, да олени, медленно бредущие по ним. Сверху они были похожи на плывущие по мелкому ручейку, качающееся и переваливающиеся с боку на бок бочки. Погода была прекрасная, солнце, насидевшееся за зиму за горизонтом, светило, не жалея сил. На небе ни облачка, красота!

Через пару часов лёту наш вертолёт садится на дозаправку в небольшом посёлке Чиринда. Совсем маленькая деревушка, окружённая на сотни километров тайгой. Сообщение с большой землёй в основном только зимой, когда замерзают многочисленные реки, озёра, и открывается зимник, по которому завозятся грузы, продукты и ГСМ для нужд посёлка, да керосин для вертушек. В другое время года лишь редкие вертолёты залетают в этот далёкий уголок. Население, в основном, коренные жители Эвенкии, эвенки. Интересные, своеобразные люди, для охоты лучшего напарника и не придумаешь, грамотные в том плане люди! Отзывчивые, наивные как дети, если надо, и последнюю рубашку снимет, отдаст тебе. Да вот только алкоголь сводит все эти прекрасные качества души практически к нулю, и проблема эта не только эвенков, а всех малочисленных народов севера.

Заправлялись минут двадцать. Мы успели покурить, поболтать с местными об охоте в этом году, прогуляли собачек. Ведь с нами путешествовали ещё наши меньшие братья: четыре взрослых собаки, три щенка, среди них пятимесячный кавказец, два котёнка и даже пять куриц, несушек, и ихний общий муж Петя-петушок. В общем, получился Ноев ковчег, только воздушный! За болтовнёй отведенные на заправку двадцать минут пролетели незаметно, снова мы в брюхе вертолёта, и снова разговоры криком, от которых уже начинает болеть горло, а под нами всё та же тайга, куда ни глянь!

Вскоре на горизонте стали появляться до удивления плоские и ровные вершины «гольцов» - так здесь называют горы с плоскими, «голыми» вершинами. Издалека они были похожи на праздничные пироги. Расположенные по кругу и очищенные от снега ветром камни напоминали поджаристую, шоколадную мякоть, а сверху шапка из белоснежного, сладкого крема!

Почему-то ужасно захотелось есть. Судя по надвигающемуся пейзажу, лететь оставалось не долго. Так оно и оказалось, через небольшой промежуток времени мои внутренности стали подымятся вверх. Взглянув на бортовой высотомер, стало ясно: садимся! Мы все прилипли к замёрзшим иллюминаторам, отогревая их ладонями, к вечеру уже стало холодать, и они покрылись тоненькой плёнкой инея. Прошли над гольцом, как нам показалось, чуть не цепляя его шасси, вертолёт продолжал стремительно снижаться. Нам начал открываться вид на озеро, огромное, заснеженное. Вдруг машина резко накренилась и пошла на разворот, в иллюминаторе замелькали макушки  деревьев, ещё мгновение, и мы зависли над выбранным для посадки местом. Вертолёт коснулся земли, немного попрыгав, притоптав снег под своим брюхом, замер. Ну вот и всё, прилетели!

Озеро Анама. Фото сделано во время экспедиции группы Северный путь в 2010 году.

Распахнулись двери, куда непрошеным гостем ворвался чересчур свежий, путоранский ветерок. «Да - подумал я - вот это забрался!»  Думай, не думай, а надо разгружаться быстрей, а то наши братья меньшие, кроме собак, конечно, дубу могут дать, на улице всё холодало. Надо торопиться, после разгрузки нам предстояло ещё и загрузить вертолёт мясом, которое тут осталось после осенней диковки бригады охотников. Всё вывести у них не получилось, шесть тонн осталось, вот мы и скооперировались с ними, чтоб вертушку порожней не гонять, да и вполовину дешевле, если на двоих соображать! Около трёх тонн мы с горем пополам запихали, почти половина осталась большой кучей лежать на снегу. Запустились двигатели, и после прогрева вертолёт, тяжело пыхтя, стал подниматься в небо, успевая по- хозяйски развешивать наши вещи, которые мы не успели поймать, по ближайшим кустам. Мы стояли, как вкопанные, смотря в след скрывшемуся за горами вертолёту. Уши резала непривычная, звенящая тишина.

В чувства нас привели котята, замяукавшие в картонном ящике, видно даже через меховой полушубок, в который они были закутаны, их стал пробирать мороз. Пернатых не было слышно, не замёрзли бы, жалко будет птичек! Надо бежать, пока ещё видно, откапывать вход в дом, топить печь и кормить наш зоопарк, да и себя тоже, а потом спать! Завтра дел просто жуть!

Утро на новом месте, полное загадок и тревог, где ты, как тут? Вчера вечером из-за темноты и усталости, больше конечно из-за усталости, мы не познакомились с новым домом и его окрестностями. Чем и решили заняться после завтрака. Начали знакомство с жилого помещения. Комната большая, примерно 7 на 5 метров, два больших окна, свет из которых освещал практически все уголки. Трое широких нар, два стола, письменный и обеденный, возле печки с духовкой, необычной для наших мест, стол для приготовления пищи и посудные полки. У дальних нар полка для рации и антенное хозяйство. Две двери, одна входная, возле которой к стене был прибит умывальник, и вторая в гараж. Пол и потолок обиты фанерой, побелено, покрашено, уютно и светло! Вид портила доска, дюймовка, метров пять длиной, подвешенная под потолок. Судя, по многочисленным дыркам от гвоздей её использовали для растяжки и сушки камуса. На вопрос мужиков «для чего она» я не удержался и навешал им малость лапши - мол, это доска разделочная, рыбу разделывать. Озеро огромное и рыбы тоже тут огромные. Вот поймаем, затащим её втроём, уложим на доску, и будем рубить да потом куски катать в ледник солить! Призадумались мои напарнички, то на меня посмотрят, то на доску под потолком, представляли эту картину, наверное. Я не вытерпел и засмеялся, очень уж потешно они выглядели. Поняв по моему смеху, что их разыграли, засмеялись тоже! Нахохотавшись от души, пошли знакомиться с гаражом. Гаражное помещение было немного побольше, также два больших окна, верстак с кучей ключей и всевозможных запасных частей, двухстворчатые ворота для техники, в общем, выглядел как обычный домашний гаражик. На улице небольшая банька, дощатый сарай под снасти, установленная на каркас старая палатка с множеством всевозможных запчастей, туалет, за которым виднелся приличный лабаз, куда нам предстояло стаскать излишки продуктов, тем самым уберечь их от грызунов. С другой стороны дома в низинке - склад ГСМ, и чуть ниже его, почти на берегу озера, засольная. Практически город, и он наш, хотя и временно!

Тот самый дом на озере. Фото сделано во время экспедиции группы Северный Путь в 2010 году.

Прошло несколько дней, мы обжились, наладили свой быт, потекла спокойная, таёжная жизнь. Первое, что мы решили сделать, это поставить под лёд сети (по нашему «ЗАНЫРИТЬ»), сидеть на таком большом озере и не кушать рыбу - нехорошо. Поставить сети под лёд весной - задача не из лёгких. Лед за зиму промерзает до двух метров, а продолбить надо с десяток лунок. Вооружившись трёхметровой, тяжёлой пешнёй и лопатой, поехали искать место, указанное Олегом. Как оказалось, это совсем близко, и через несколько минут езды на снегоходе мы уже были на месте. Сделали разметку и за дело! Как шахтёры, сантиметр за сантиметром мы шли к своей цели, вокруг нас россыпи ледяных бриллиантов, сверкающих холодными лучами на весеннем солнышке. Самое главное в этом процессе - не запустить раньше времени воду в лунку, потом долбить плохо, лёд становится вязким, как пластилин, теряется хрупкость. На первую лунку ушло намного больше времени, чем на последующие. Объяснялось это тем, что мы не знали   точную толщину льда, и приходилось долбить аккуратно, чтоб не пробить ненужную нам дырку до воды, потом пошло дело повеселей. Пройдя сантиметров сто восемьдесят, мне, как самому маленькому, приходилось лезть в лунку и долбить, находясь в ледяной яме. Мужики стояли наготове, чтоб при появлении воды выдернуть меня из лунки за одежду. Скажу честно, жутковато там сидеть, вдруг они красотами залюбуются, а сам оттуда не выскребешься, пока вода тебя не поднимет. Через несколько часов мы, довольные и уставшие, уже катились домой, мечтая о завтрашнем улове!

Утренняя проверка сетей дала нам около сорока килограмм рыбы. С точки зрения промысловика мизер, но для любителя вполне достойный улов. Разнообразие рыбы меня приятно удивило, нам попались хорошие хариусы, налим, кумжа, голец, несколько сигов и вальков, даже сорога и щучка. Вернувшись на базу, мы занялись приготовлением всего этого разнообразия. Ну что ж, с рыбалкой разобрались, осталось добыть мясо и жить припеваючи до весеннего ледохода, после которого начнётся уже серьёзная рыбалка.

Вопрос с охотой решался куда легче, чем постановка сетей под лёд. Шла весенняя миграция дикого северного оленя, он шёл везде: по озеру, по лесу, по гольцам, короче говоря, шёл там, где можно идти. То там, то тут постоянно выкатывались на озеро табунки оленей, лениво брели разморённые уже тёплым, весенним солнцем, а иногда просто лежали на белой глади озера, загорали, видимо. Охотой такой вид добычи, конечно, не назовёшь, охотиться в принципе не надо: можно стрелять, открыв форточку, и всё! Но, честно говоря, удовольствия ноль, стреляешь потому что просто надо мяса. Ни азарта, ни стука сердца в груди: в общем, работа есть работа. Добыли, сколько нам со зверинцем надо, и оставили северных скитальцев в покое.

Да и не только мы, даже собакам надоело за оленями бегать, поняли бессмысленность этого занятия, не угоняются они совсем. Поначалу забегут в табун, выберут себе жертву поменьше, и гоняют её, пока не надоест. Наблюдать интересно, собаки молодые, им бы поиграть, побегать. Иной раз вступится за молодого оленьчика матёрый бычара, и наши герои врассыпную, кто куда, но в основном ближе к дому.

Шло время, становилось всё теплей, вокруг базы снег сошёл быстро, солнцу помогала сажа, которая вылетала из трубы и ложилась на снег. По утрам на нашу поляну прилетали глухари, токовали поблизости, куропатки своим гоготом нарушали утреннюю тишину. Весна. Всё оживало! В хороший день уже ходили по пояс раздетые, хоть снег ещё, кроме базы, лежал почти нетронутый теплом. Даже на снегоходах в таком виде катались, загар прилипал моментально, особенно к лицу, вид немного портил лоб, разделённый шапкой на два цвета – смуглый внизу и бледный вверху. Но это нас не огорчало, ближе к лету всё исправится, да и смеяться над нами некому, кроме нас самих. Жили как на горнолыжном курорте. Работы было пока мало, чинили снасти, дрова заготавливали, занимались подготовкой к весенней рыбалке. В один из таких дней Саня забежал в дом, запыхавшись, и говорит: «Был на берегу, гул какой-то с ущелья идёт. Не пойму, ветер или вертушка». Мы быстренько накинули на себя, что под руки попалось, высыпали на улицу. Прислушались. Да, звук характерный для вертолёта, но откуда? Мы не вызывали, по рации нам тоже ничего не говорили. Может, просто гости или вообще мимо летит? Чтобы узнать, надо просто подождать, и мы ждали. Показался вертолёт, делавший характерный для захода на посадку вираж. Значит, к нам!

 В пустом салоне сидел Саня, бригадир бригады охотников, которые здесь доковали прошлой осенью. Перед ним на коробке стояла почти пустая литровая бутылка водки и немного закуски. «Привет, – говорит он. – Я за остатками мяса, поможете закинуть?» –  «Поможем конечно», – ответили мы. Саша был мужик здоровый, около двух метров ростом, да и не худенький, так что литр для него в принципе – немного, но при взгляде  на него вкрадывалась мысль, что литр этот не первый у него за сегодня! Его уже прилично штормило. Я повёл его в зимовье покормить – может, отрезвеет немного. Но мысль об отрезвлении он отогнал сразу, достав из рюкзака ещё литр. Поставив на стол солёную рыбу и сковородку с жареным мясом, я побежал помогать грузить. Управились минут за двадцать, наш гость так и не появился. Пилоты уже начали нервничать: время идёт, лететь надо, а его всё нет. Механик побежал в зимовье, через некоторое время слышим его голос: «Мужики, идите сюда, один не справлюсь». Оставив Саню догружать мелочёвку, мы с Васей побрели на базу. Наш бугор мирно лежал на нарах и ровно сопел. Пытались растолкать, но кроме недовольного ворчания ничего не добились. Надо выгонять транспорт, вручную не осилим, до вертушки метров сто, а он тяжеленный. Подогнали снегоход, загрузили его на нарты как тушу мяса и – к вертолёту. Кое-как запихнули внутрь и закрыли дверь, чтоб опять не вышел. Подождали, пока вертолёт взлетит, помахали на прощание и – домой. Тогда мы ещё не знали, что прощаемся с последним на ближайшие восемь месяцев представителем цивилизации.

В повседневных делах время бежало незаметно. Весна набирала обороты, всё громче журчали ближайшие ручьи, вынося на уже посеревший и поеденный весенним солнцем лёд прошлогодние листья и хвою. Вытаивали ранее покрытые снегом предметы и рыболовное оборудование, причём назначение некоторого я не знал. Появились первые чайки, по утрам радовало слух многоголосье весенних птиц. Оживала северная тайга! После обеда стали выпускать на прогулку кур. Опасались за них из-за собак, но, к нашему удивлению, собаки их не трогали. Вышло совсем наоборот – эта пернатая банда во главе с предводителем Петей делала налёты на их миски с едой, нагло отгоняя хозяев, причём они не только забирали еду, но были замечены и захваты ими собачьей жилплощади при ухудшении погоды, хотя к тому времени вся живность была расселена по своим местам: собаки – на улице в конуре, кошки – дома, где хотят, а курам было выделено место в гараже, под полкой с запчастями. От пола до полки натянули металлическую сетку, вырезали дверь, окна для кормления, а под окошками вместо кормушки прибили цинк из-под патронов. Получился вполне приличный курятник. Кормили крупой, перекручивали на мясорубки мясо и рыбу. Бывало, накрутишь фаршу, положишь в кормушку, а кошки уже тут как тут. Сядут и сидят. Только курица высунет голову, чтобы клюнуть, – бац ей по голове лапой, она назад, за сетку. А то одна из кошек захочет отведать чужого хавчика, только голову в цинк опустит, а курица – бац ей в лоб клювом. Так и сидят, друг на друга смотрят, пока кошек не угонишь, а то ведь так и с голоду помрут от жадности. Это противостояние не прошло бесследно, особенно для кошек. Когда куры стали ходить где хотят, кошкам частенько доставалось от них – больше всего страдал хвост, то ли потому, что был похож на большую лохматую гусеницу, то ли потому, что в клюв хорошо влезал, это осталось загадкой.

Наблюдать за животными – занятие весьма интересное, у каждого свой характер. Взять, например, кошек. Внешне они похожи как две капли воды, но одной всё по барабану, сама к собакам лезла играть, гуляла где попало. Вторая боялась всего, даже мышей, и сидела в основном дома. Кавказца мы назвали Корешем, по физическому развитию он почти в два раза обогнал своих сверстников, лаек. Кормили собак в основном свежим мясом и рыбой, росли они как на дрожжах. Характер у Кореша был в принципе покладистый, добрый, ласковый, несмотря на его внушительные размеры. Вот только со своими соплеменниками он никак не мог найти общего языка. Или просто не хотел искать. Лезут к нему поиграть, а он как клацнет своими зубищами – щенки с визгом врассыпную. А со временем они просто перестали с ним общаться. Дружили с ним только кошки, часто выходя на улицу с ним побеситься. Над кошками он просто трясся от заботы, играл аккуратно, чтоб ненароком не задавить. Эта странная нежная дружба между ними зародилась сразу после их встречи здесь, в самом сердце плато Путарана. Котята часто на нём просто катались – заберутся по его плотной как минеральная вата шерсти на спину, а он их возит, аккуратно ступая, иногда поворачивая голову, видимо, проверяя, не упали ли они. А когда котята долго не ходили гулять, он их выгуливал насильно. Бывало, готовишь кушать – становится жарко, откроешь дверь, а Кореш уже тут. Ляжет возле двери и ждёт, пока какой-нибудь котёнок обратит на него внимание и  подойдёт поближе. Только стоило котёнку подойти, он хватал его, но не так, как мать-кошка, за шиворот, а запихивал почти целиком в рот, только лапки с хвостом торчали, и  – наутёк. Утащит подальше, а там холит его и лелеет своей собачей любовью. Искали  котят по писку. Найдёшь, принесёшь домой, всего мокрого, обслюнявленного… Ну что ж поделать, если любовь такая, слюнообильная! У такой любви есть, конечно же, и большой плюс: какая кошка не мечтает о такой «крыше»! Молодые лайки тоже не были обделены вниманием своих старших товарищей. Ими занимался старый опытный пёс Гек – все собаки относились к нему с уважением, даже Кореш, хоть и был уж куда больше старого, потрёпанного жизнью кобеля, отходил от миски, когда тот подходил. Соберёт Гек молодёжь и ведёт их в лес, сам впереди, а они за ним гуськом, как цыплята, семенят. Уводил надолго, бывало, на несколько суток – учил, наверное, уму-разуму. Играл с ними,  сколько мог выдержать его старый организм, но в основном молодёжь использовала его как грушу – ляжет старый косточки на солнышке погреть, а они гурьбой на него навалятся и тянут кто за что в разные стороны. Гек терпит, ворчит по-стариковски. Так вот и жили наши питомцы, дружили, воевали, но на зверя шли всем миром, кроме кур и кошек, конечно.